Борис Дороженко — американский хоккейный тренер украинского происхождения. С 1990-го года работал в Мексике, в 2006-м начал тренировать Остона Мэттьюса и переехал в Аризону. В США основал собственную школу «Next Generation Hockey».
«Отец и дедушка Мэттьюса уговорили меня переехать в Аризону»
— Когда вы приехали в Мексику?
— Я уезжал из Советского Союза за год до распада страны и приехал в Мексику организовывать хоккей. Несмотря на то, что мексиканский хоккей был экзотикой, мне казалось, что здесь больше перспектив. Мне было интересно сделать игроков в совершенно нехоккейной стране. Изначально я собирался ехать только на несколько лет и поправить финансовое положение.
— Мексика — экзотическая страна для советского человека?
— Очень экзотическая страна. В то время не было интернета, мы знали о Мексике только из картинок и книг. Я даже не представлял, как там устроена жизнь. Больше всего поразило то, что зимой было тепло. Также удивляла высокая плотность населения — много людей живет на маленькой территории. И жизнь была очень суетливая: мексиканцы — как муравьи, они постоянно что-то делают, куда-то едут.
— И она считается криминальной страной.
— Проявления криминала там всегда присутствовали и остаются до сих пор. В каких-то местах более спокойно, в каких-то — менее. В начале 2000-х постоянно приходили новости о том, что напали на отделение банка, взяли людей в заложники. Потом начались похищения детей влиятельных людей с целью получения выкупа. В стране есть значительный контраст в доходах населения. Один раз пытались напасть на меня, но мне повезло. Вообще когда я собирался куда-то ехать, я снимал с себя золотую цепочку и часы. Не носил с собой кошелек, брал только небольшую сумму денег. В любое время суток вооруженные люди могли остановить машину и потребовать отдать личные ценности. Особенно тяжело было в столице, Мехико. Хотя сейчас стало намного безопаснее. Впрочем, до сих пор многие люди в социальных сетях не пишут свое настоящее имя и не показывают свои перемещения.
— Почему решили покинуть Мексику?
— Это был интересный опыт работы, очень много было сделано для хоккейного сообщества. Этим видом спорта в Мексике занимались 20-30 человек, а когда я уезжал — уже тысячи. Во время одной из поездок в Аризону наша команда выглядела намного лучше, чем ее американские сверстники, что вызвало большое удивление. Мне предложили поделиться опытом — и я начал приезжать и проводить тренировочный лагерь. Там я познакомился с тогда еще семилетним Остоном Мэттьюсом, его отцом и дедушкой. Потом мы увиделись через год, и они начали меня уговаривать переехать в Аризону. В то время я был большим противником переезда — мне было комфортно в Мексике, там я пользовался авторитетом и уважением. В итоге я растаял, я привязался к этим детям. Папа Остона мне позвонил и спросил: «Ну что, ты готов переезжать?». Я ответил: «Мне надо подумать месяц». Но он перезвонил через две недели: «Давай быстрее. Дети тебя очень ждут». И я решил, что поеду на два-три года и вернусь, если что-то не так. Но мое нахождение здесь затянулось, и в Аризоне удалось подготовить многих хороших игроков.
— Вы ведь жили у бабушки и дедушки Мэттьюса?
— Да, у меня не было своего жилья здесь, а у бабушки и дедушки Остона был большой новый дом. Я решил пожить там, пока не освоюсь, но это затянулось на два года. У Остона очень хорошая семья, и я до сих пор поддерживаю со всеми ними отношения. Есть ощущение, что мы одна семья.
«Случись что-то не так, болельщики «Торонто» разотрут тебя в пух и прах»
— Чем выделялся Остон среди сверстников?
— У него было огромное желание, у него была мечта. Остон всегда говорил: «Я хочу стать профессиональным хоккеистом». Не могу сказать, что он как-то выделялся на детском уровне — были ребята и посильнее. Его «изюминка» — это хорошая координация и нестандартное мышление. Также он любил разные виды спорта — бейсбол, в который серьезно играл до определенного возраста, баскетбол и иногда футбол. Когда не было чем заняться, придумывал что-то сам. Он часто играл в хоккей маленькими клюшками — была такая игра. Если не было мячика, в нее играли камушком. Один раз в самолете Остон с другом умудрились устроить матч в проходе. Так что он был очень спортивным парнем. Кроме того, Мэттьюс был очень внимательным, никогда не терял концентрацию. Также всегда хотел ускорить процесс обучения, всегда говорил: «А что дальше? Что следующее?».
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Известный факт, что Мэттьюс играл за украинскую команду «Дружба-78».
— В команде из Харькова меня спросили, есть ли у меня игроки, которые могли бы усилить их команду на турнире в Квебеке. И я предложил Остона, которому было 12 лет. Но в то время семья Мэттьюса находилась в тяжелом финансовом положении. Папа даже не мог ездить вместе с ним на турниры — не хватало денег на самолет, и он отправлял Остона со мной. Команда из Харькова предложила ему очень льготные условия — оплатить практически нужно было только перелет. В итоге он очень хорошо сыграл на турнире, был самым ярким игроком команды. После соревнований тренер «Дружбы-78» позвонил мне и сказал: «Он будет не просто игроком НХЛ, а большой звездой». Эти слова мне врезались в память.
— Как часто вы общаетесь с Остоном?
— Мы поддерживаем отношения. Но о хоккее говорим только процентов 20 времени. Вспоминаем какие-то истории из прошлого, говорим на обыденные темы. Обсуждаем игру моего сына, который уже выходит на серьезный уровень. Остон дает свои рекомендации по его игре.
— Как вы думаете, почему «Торонто» никак не может преодолеть даже первый раунд плей-офф, несмотря на такой мощный состав?
— Становление этой команды еще не завершено. Команда НХЛ проходит свои этапы развития — смена поколений, ключевые игроки на определенных позициях и так далее. Да, этот процесс в «Торонто» затянулся, но там как никогда близки к оптимальному составу. Ярко провели сезон, в плей-офф выигрывали 3-1 в серии против «Монреаля», но где-то не хватило психологической устойчивости. То, что «Монреаль» дошел до финала Кубка Стэнли доказывает, что «Торонто» уступил очень сильному сопернику. Я, честно говоря, был уверен, что «Торонто» добьет «Монреаль». Но поэтому люди и любят спорт — за непредсказуемость.
Отдельно надо сказать, что болельщики «Торонто» очень требовательные, ранимые и критически относятся к любой ошибке. Сегодня ты их герой, а случись что-то не так — разотрут в пух и прах. А с утра проснутся — и снова поменяют свое мнение. Когда «Торонто» вылетел из Кубка Стэнли, столько злобных сообщений пришли мне в инстаграм! Я не представлял, как можно стать врагом за один день. Даже не хочу говорить, что там было написано, — это были очень неприятные вещи. Я не представляю, что писали Остону, раз даже мне (человеку, который не имеет отношение к «Торонто») так досталось.
Причем в «Торонто» играет еще Алекс Гальченюк, с которым я тоже работаю. Я с ними до сих пор еще не связывался, не обсуждал плей-офф. Думаю, позвоню им после окончания финала Кубка Стэнли — они все равно следят за матчами. Профессиональных спортсменов нельзя беспокоить, пока они находятся под действиями эмоций. Но я все равно верю в «Торонто». Мне понравилось, как играл Остон — он вышел на новый уровень. Алекс тоже хорошо смотрелся в новой команде, смог вернуть себе стабильную игру.
— Два года назад Остона обвиняли в хулиганстве — он якобы показал задницу женщине-охраннику. Вы были удивлены таким его поведением?
— Я даже не говорил с ним об этом. Уверен, что это нелепая ошибка, случайность. То, что прощается другим, не прощается уже известным людям. И 20 лет — это еще повзрослевший ребенок. Кто-то увидел какое-то неуважительное отношение. В СССР всегда боялись вахтеров, которые считали себя начальниками, и в США есть такое же. Я не сомневался, что история быстро закончится и никаких последствий не будет. Понятно было, что этот случай не заслуживает внимания. Сделали из мухи слона. Также когда Мэттьюс заболел коронавирусом, об этом протрубили все. Он публичная фигура, и любое его действие теперь обсуждается.
«В 15 лет уже было видно, что Кныжов — это будущий игрок НХЛ»
— У вас сейчас своя школа в Аризоне?
— Моя школа существует уже много лет под именем «Next Generation Hockey» и у многих она ассоциируется с «Boris Dorozhenko hockey». Кто как хочет, тот ее так и называет. Эта школа охватывает все уровни игроков — от детей до профессионалов. На тренировочные лагеря приезжают из 15-16 стран мира. У меня нет рекламы, моя визитная карточка — мои воспитанники. Я слежу за «Бостоном» с Джейком Дебраском, за «Ванкувером» с Джейком Виртаненом, за «Эдмонтоном» с Тайсоном Бэрри, за «Торонто» с Остоном Мэттьюсом и Алексом Гальченюком. Также добавились Николай Кныжов и Макс Летунов в «Сан-Хосе». Еще мой ученик — австриец Марко Росси, он задрафтован «Миннесотой», лечился целый год из-за осложнений после коронавируса. С Ильей Любушкиным также поддерживаю отношения.
У меня была мотивация вырастить игрока НХЛ. Когда задрафтовали первых моих ребят, еще до Мэттьюса, я подумал: «А что дальше?». И потом Остона выбирают под первым номером драфта и он начинает свою карьеру с четырех голов в дебютном матче. Я начал думать, чего мне еще добиться. Мой сын поздно начал играть в хоккей, но сейчас уже показывает какие-то результаты. Помню, его очень сильно мотивировал дебют Мэттьюса. Мы шли под дождем и смотрели эту игру на айпаде. Я понял, что мой сын — новый этап. Потом в НХЛ появились и другие мои воспитанники, в том числе из других стран. Тот же Коля Кныжов с детского возраста приезжал ко мне на тренировки вместе с «Серебряными Львами», а в 15 лет он переехал в Аризону. Так что тренеру всегда нужно находить себе дополнительную мотивацию. Очень хотелось бы подготовить мексиканца, который бы заиграл в НХЛ.
— Когда Николай Кныжов у вас тренировался, у него были видны задатки игрока НХЛ?
— В 15 лет уже было видно, что это будущий игрок НХЛ. Раньше он приезжал ко мне раньше со своей командой «Серебряные Львы-1998», которую тренировал Валерий Афанасьев. Очень хорошие там были ребята. Я много наблюдал за этой командой, еще и на турнире в Швеции. Всегда казалось, что у него есть потенциал, который он раскроет в нужный момент. Характер, настойчивость, работоспособность, дружелюбие позволили ему теперь попасть в такую серьезную команду, как «Сан-Хосе». Когда ему было 15 лет, он провел у меня четыре недели тренировочного лагеря. В последний день я его подозвал и сказал: «Давай, сфотографируемся» — «Давайте, только зачем?» — «Заиграешь в НХЛ, а мне никто не поверит, что ты со мной тренировался». Мы тогда посмеялись, конечно. До сих пор воспоминаем этот момент и фотография сохранилась. Его история — пример для молодых ребят, которые занимаются хоккеем.
— Вас приглашали работать в «Айлендерс». Почему вы решили отказаться?
— Да, был такой разговор с предыдущим менеджментом «Айлендерс». Но, к сожалению, мне пришлось отказаться. Во-первых, такая работа серьезно отрывает от других дел, а у меня в приоритете стоит подготовка молодого поколения. Я получаю глубокое удовлетворение от прогресса ребят — как они из «гадких утят» превращаются в мастеров и играют в серьезных лигах, и в том числе в НХЛ. Во-вторых, у меня трое детей. На момент этого предложения у меня родилась дочь. У нас с женой нет родственников в Америке, и я не мог оставить ее одну с тремя детьми. В-третьих, я уже создал себе имя как тренер, который не использовал НХЛ для самопиара. 15 лет назад я бы согласился не задумываясь, но сейчас меня хорошо знают и без удостоверения из НХЛ.
«Американцы зациклены на своих семьях и детях»
— По вашему мнению, в чем различия в североамериканском и советском (постоветском) подходе к детскому хоккею?
— Сравнивать советский и североамериканский хоккей очень сложно — это разные эпохи, разные подходы, это как сравнивать сейчас Пеле и Роналду. А сейчас мне кажется, что многие тренеры на постсоветском пространстве засиделись в прошлом. У меня был опыт работы в украинском хоккее в 2013-м году — я был в Киеве и давал советы, как растить новое поколение. Со времен киевского «Сокола», который завоевывал даже медали чемпионата СССР, украинский хоккей потерял очень многое. Я заметил, что люди, которые имеют прошлые заслуги, критически относятся ко всему новому, работают по одной схеме и не хотят развиваться. Но на сегодняшний день нет какого-то безоговорочного стандарта. Люди, которые работают в детском хоккее, всегда должны находиться в поиске. Эта консервативность не позволяет развивать хоккей на постсоветском пространстве. Например, там есть мнение, что чем больше тренироваться — тем лучше. Приезжают ко мне дети из России, Украины и Беларуси, а их родители жалуются: «У нас всего четыре тренировки в неделю! И всего два раза ходят в зал! Этого недостаточно, надо ходить на дополнительные тренировки, на подкатки». Можно тренироваться и шесть часов в день, но это реально не даст никакого результата. Я лично считаю, что навык катания должен быть превалирующим — это база, на которой нужно ставить все остальное.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Почему украинский хоккей развалился?
— Мне трудно оценивать — я нахожусь в другой стране, в последний раз я был на Украине в 2013-м году. Думаю, причины — недостаток квалифицированных тренеров и условий для подготовки. Хоккей там не на первом месте среди видов спорта. Дать какой-то определенный совет, после которого у украинского хоккея бы выросли крылья, я не могу. Время и жизнь покажет.
— Вы скучаете по Украине, по другим странам СНГ или уже больше чувствуете себя американцем?
— Я уезжал, когда еще был Советский Союз. Мое мышление уже поменялось, у меня, скорее, мексиканско-американский менталитет. В общей сложности, я уже 30 лет в Северной Америке. Иногда удивляюсь, как язык не забыл. Конечно, есть привязанность к месту, в котором я родился, — это город Киев. Мне интересно знать, что там происходит. Также в России я долго жил в Самаре, у меня там много родственников. Есть приглашения, есть желание приехать на Украину, в Россию. Но пандемия не помогает с путешествиями.
— Разлад между Украиной и Россией вас расстраивает?
— Да, я не очень рад этому. От политики я далек, но знаю, есть между этими странами определенные разногласия.
— Чем отличается американский менталитет?
— Американцам, прежде всего, интересно знать, что происходит в их доме, они зациклены на своих семьях, на своих детях. В той же Мексике может произойти какое-то глобальное событие, но люди об этом даже не будут знать. Им это просто не нужно. Им важнее знать, где будут учиться их дети. Американцы плохо знают географию вне США и Канады и даже не хотят это знать. В Советском Союзе мы изучали много предметов, которые нам абсолютно не пригодились в жизни, а в США узкая специализация по предметам, здесь со школы выбирают свою карьеру. Европейцы стараются быть многогранными, а американцы — узконаправленными. США — страна эмигрантов, но они скорее перенимают местный менталитет.
